Нерушима твоя стезя — глава из книги

Нерушима твоя стезя — глава из книги

В 1924 году, 15 июля, в чеченском селе Старые Атаги в семье Алисултана и Бикату Эсамбаевых родился мальчик, которому суждено было прославить не только свое село и семью, не только чеченский народ, но и великую страну СССР. Рос мальчик, как и все чеченские дети, в спартанских условиях. Был пастушонком и бегал по горам и ущельям за телятами и овцами. Если бы нашлись зрители, видевшие, с какой легкостью и грациозностью этот юнец прыгает с камня на камень. Несясь вниз по ущелью то бурные аплодисменты будущий артист услышал бы гораздо раньше.

В пятилетнем возрасте Махмуд стал самым известным танцором в округе. Ни одна свадьба не обходилась без него. Приходили к отцу и просили разрешить взять малыша на свадьбу. Алисултан никогда никому не отказывал. Можно сказать. Что славой Махмуд не был обделен уже в раннем детстве. Свой танец он начинал с того, что на босых пальцах правой ноги поворачивался, делая пируэт, и одновременно левой касался головы. А затем вихрем пускался в пляс и крутился как юла, приводя в восторг всех присутствующих.

Когда Махмуду исполнилось девять лет, семья переехала в Грозный. Мальчик начал учиться в школе, но любимое дело – танцы – не оставил. Все свободное время он занимался танцами, отрабатывая движения. Отец был недоволен увлечением сына. Это искусство по традиции не считалось серьезным мужским делом. А закон гор суров: он не допускает того, чтобы сын ослушался отца. Алисултан хотел видеть сына врачом, прокурором, судьей, в конце концов, кем угодно, только не танцором. Но Махмуд своего увлечения не бросал, и порой ему крепко доставалось от отца. Мальчик выносил побои, но стоял на своем. Так закалялась его воля.

Увидев однажды цирковую программу. Махмуд открыл для себя новый мир, полный гармонии и красок. С этого времени он твердо решает стать артистом. Цирк настолько увлек его, что мечта танцевать на арене не покидала его ни днем, ни ночью.

Через некоторое время ему посчастливилось попасть на представление заезжей труппы и выступить с пластической миниатюрой Махмуда. Зрители от души аплодировали. Отец же, узнав о дебюте сына, пришел в ярость. Маленький артист в очередной раз был строго наказан, но это опять не возымело действия.

В школе Махмуда прозвали Балериной. С учебой дела шли неважно, особенно с математикой. Из шестого класса его отчислили за неуспеваемость.

В 1939 году в республике организовали ансамбль песни и танца. Подростка приняли. Его номер включал два танца: армянский и русский. Махмуд первым рискнул исполнить танцы других народов.

Нелегкой был судьба юного танцора. Отец и братья не хотели его даже видеть. Только мать и сестра понимали Махмуда и сочувствовали ему.

Вскоре началась Великая Отечественная. Друзья и родственники уходили на войну. Махмуд с концертной бригадой тоже уехал на фронт. На привалах, в перерывах между боями проходили концерты. Юный артист исполнял чеченский, русский, азербайджанский танцы, акробатический этюд. Пародировал Леонида Утесова и Любовь Орлову. Вместе с бригадой выступал в Ростове, Новочеркасске, под Армавиром, в госпиталях города Орджоникидзе. За два первых года войны он участвовал более чем в 360 концертах.

Когда был освобожден от немцев Пятигорск, гастрольная группа приехала в Минеральные Воды обслуживать раненых бойцов. В помещении Театра Оперетты состоялся первый концерт, на котором присутствовал директор театра. Он увидел работу Эсамбаева и предложил танцору перейти в его труппу. Махмуд согласился. Вскоре он был введен в оперетту «Роз-Мари», где исполнял «Танец черного с белым». В «Холопке» — цыганский танец, в оперетте «Раскинулось море широко» — русский. Молодой артист стал любимцем публики. Каждое его выступление принималось на «бис».

Казалось, все плохое осталось позади, началась новая жизнь. Но произошло неслыханное: 23 февраля 1944 года за одну ночь чеченский народ потерял родину, землю и все, что было нажито. Семью Махмуда вместе со всеми депортировали в Среднюю Азию. Он узнал об этом несколько дней спустя и был буквально убит горем. Его мысли были заняты теперь только одним: как разыскать своих?

— Миша (так звали его в театре), тебе нельзя уезжать, ты там пропадешь. Мы переделаем тебе паспорт, напишем, что ты армянин. Будешь работать. А там видно будет, — советовали ему.

— Вы что, действительно подумали, что я изменю национальность и предам своих? Плохо же вы меня знаете! Да я лучше умру, чем соглашусь на это! Сегодня же напишу, что я чеченец, пусть ссылают куда хотят! – отрезал он.

Махмуда уговаривали настойчиво и долго почти все, кто с ним работал, но он и слушать не хотел. Тогда решено было просить руководство направить его в Среднюю Азию. Махмуду, если можно так сказать, повезло. На станции Минеральные Воды стоял вагон, в котором отправляли семью местного ингуша А. Тангиева, работавшего здесь директором совхоза и награжденного орденом Трудового Знамени. Махмуда посадили в этот вагон, и он доехал с Тангиевым до станции Макенки Казахской ССР, а оттуда пустился искать свою семью. И нашел ее на станции Мерке, между Джамбулом и Фрунзе.

Для Эсамбаевых это было самое трудное время. Умерла Бикату, мать Махмуда. Она любила и понимала сына и, конечно, много пережила из-за него. И вот ее не стало. Алисултан после смерти жены резко сдал, стал часто болеть. Общее горе сблизило отца и сына. Махмуд устроился работать в Киргизский театр оперы и балета. Приняли его доброжелательно, высоко оценили талант. Но технику танца нужно было совершенствовать, и Махмуд встал к балетному станку. Здесь он с присущей ему целеустремленностью и трудолюбием начал постигать технику классического танца. Артисты, балетмейстеры и все работники театра помогали Эсамбаеву познавать секреты актерского мастерства. Настойчивость, упорство и самозабвенный труд дали хорошие результаты. Спустя несколько месяцев он уже танцевал в нескольких постановках. Испанский танец из «Лебединого озера», венгерский из «Раймонды» вызывали в зале шквал оваций. Махмуд стал солистом балетной труппы театра. Он чувствовал себя все увереннее. У него появились поклонники и друзья. Махмуд уже строил планы на будущее.

Жили они с отцом в комнате при театре. Алисултан невольно наблюдал, как проходят репетиции, видел адский труд артистов. Он старался понять, чем притягивает сына искусство. И незаметно для самого себя привык и к артистам, и к их работе. Коренным образом изменился его взгляд на дело, которым занимался сын. Отец начал понимать, как жесток и несправедлив был по отношению к сыну, и однажды признался: «Прости старика, я был глуп. Хорошо, что ты не послушался меня. Иначе бы не стал всеобщим любимцем».

Махмуд в самом расцвете сил. Живой и энергичный юноша с привлекательной внешностью, с черной, зачесанной назад шевелюрой, удивительными добрыми глазами и обаятельной мягкой улыбкой приковывал к себе внимание как в театре, так и на танцплощадке. Именно на танцах Махмуд познакомился с девушкой Ниной, студенткой медицинского института. С первого взгляда Махмуд ей не понравился. Показался легкомысленным. Она сказала своей подруге, что никогда бы не вышла за такого замуж. Это передали Махмуду, и он, как настоящий чеченец, сказал: «Посмотрим». Через неделю они поженились. Рядом с Махмудом оказался прекрасный человек и друг. Ровно через год Нина подарила ему дочь Стелу. Союз Махмуда и Нины оказался благословенным. Они прожили долгую, нелегкую, но счастливую жизнь. И по сей день идут вместе по жизни, воспитывая прекрасных внуков.

Несмотря на популярность и любовь зрителей Махмуд, как и все спецпереселенцы, должен был дважды в месяц отмечаться в комендатуре. Это оскорбляло человеческое достоинство, и Махмуд отказался выполнять унизительную процедуру. Незамедлительно последовал наказание: вместе с такими же законно-непослушными чеченцами и ингушами Махмуда сослали еще дальше. Так он попал из Фрунзе в Бурундай, в леспромхоз. Все, что Нина приготовила ему в дорогу, он раздал голодным, а сам доехал едва живой. Вскоре Нине удалось, написав письмо Сталину, вернуть мужа во Фрунзе. Это была большая радость. Возобновилась работа в театре. Махмуд исполнял характерные и народные танцы, мечтал о главных ролях.

В 1951 году ему довелось встретиться с известным педагогом и балетмейстером Иваном Кирилловичем Ковтуновым. До приезда во Фрунзе Ковтун работал режиссером в Ленинградском академическом театре оперы и балета, ставил спектакли с выдающимся мастерами хореографии Ф.В. Лопуховым, Р.В. Захаровым, В.И. Вайноненом, Л.М. Лавровским и В.М. Чабуаиани. Махмуд поразил Ковтунова своей пластичностью, его трудолюбие вызвало одобрение мастера. Вне всякого сомнения, мэтр понял, что встретил талантливого артиста, обладающего неповторимым, самобытным даром. Вскоре началась их совместная работа. С каждой репетицией, с каждой очередной ролью опытный педагог открывал для себя новые и новые грани таланта Махмуда. Он восхищался пластикой и обликом артиста, выразительностью его движений. Благодаря природному дарованию, музыкальности, горскому темпераменту, гибкости тела и рук и невероятному трудолюбию Махмуд быстро добился заметных успехов. Он обрел себя в балете. Но для того, чтобы стать настоящим, большим мастером хореографии, нужно было совершенствовать техническую и художественную основу классического танца. А.Я. Ваганова пишет об искусстве балета: «Классический танец служит базой для всякого сценического исполнения, будь то характерный, гротесковый или салонный танец. Умение управлять ногами, своим телом, руками, головой дает возможность двигаться свободно во всех направлениях. Выучившись только характерным танцам, вы никогда не сможете исполнять классику. И наоборот, зная классический танец, можно легко воспринять характерный, салонный и другие. На опыте многих лет это доказано».

Ковтунов именно этого и добивался от Махмуда. Он старался найти такие роли, в которых Эсамбаев мог бы раскрыться глубже и ярче. Махмуд и Иван Кириллович настолько сблизились, что часами сидели после репетиций и говорили о жизни, искусстве, о знаменитых артистах. Махмуда интересовало все, что касалось любимого искусства. Он, как любознательный ребенок, жадно поглощал услышанное. Эти беседы расширяли кругозор танцора, открывали ему тайны творчества, закулисной жизни великих актеров, вводили в мир большого балета.

В 1952 года Ковтун ставит балет Б.В. Асафьева «Бахчисарайский фонтан». Впоследствии этот балет войдет в золотой фонд советской хореографии. Но тогда Иван Кириллович еще не решился дать Махмуду главную партию, опасаясь, что молодой артист не справиться с ролью. Особенно с «поддержкой» партнерши. В «Бахчисарайском фонтане» Махмуд играл польского пана. Линия этого персонажа проходила через весь первый акт, во всех массовых танцах: в мазурке, краковяке, коде. Вот что пишет Ковтунов о работе над этой ролью: «Эсамбаев относится к таким артистам, которые беззаветно любят свое искусство, готовы танцевать все: первую, вторую, третью, любые партии, не считаясь, ущемлено его самолюбие в чем-нибудь или нет. Важно танцевать и приложить свои способности, чтобы поднять любую порученную ему партию до высокого художественного уровня. Часто расставаясь с Махмудом, я вспоминал эту его особенность, и невольно думалось: как бы много было создано эпизодических партий, ценных по своему художественному значению, как бы они обогатили балетные спектакли, дали бы им долгую сценическую жизнь, если бы многие одаренные артисты так же любили свое искусство, как Махмуд».

Для Эсамбаева общение с Ковтуновым было равносильно учебе в хореографическом училище. Махмуд рос буквально на глазах. Он вникал в каждую мелочь, учился управлять чувствами и даже вызывать их. Зная свою слабую сторону, особое внимание стал уделять «поддержке».

«Подлинное искусство – результат богатой фантазии и огромной работы. Талант без труда бесплоден», — говорил Ковтунов. Иван Кириллович заметил, что Махмуд без всяких усилий улавливает характер и стиль танца. Восприимчивый и эмоциональный от природы, наделенный отличной музыкальной памятью и способностью оттачивать технику до совершенства, Махмуд легко осваивал любую партию, находя для каждой новые движения и краски. Одной из лучших работ Махмуда был «Танец в ресторане» из балета Р.М. Глиэра «Красный мак». Этот незатейливый танец, которому постановщики вообще не придавали особого значения, в исполнении Махмуда стал яркой сценой спектакля. Махмуд языком пластики сумел раскрыть психологию героя, его внутренний мир. Успех был несомненный. В следующей постановке – балете В.П. Соловьева-Седого «Тарас Бульба» Ковтунов главную роль поручил Махмуду. В театре все недоумевали, а многие даже были против такого решения. Уж очень не соответствовал внешность танцора существующему стереотипу: шея запорожского казака была толще талии статного горца. Но балетмейстер настоял на своем выборе. И только в процессе работы над спектаклем все убедились, насколько правильно это было. Роль оказалась удачной.

Зрители поверили, что перед ними подлинный Тарас, что таким, и только таким, он должен быть, и шквалом аплодисментов встречали Тараса Бульбу – Эсамбаева.

После этой работы в театре уже не удивлялись, когда Эсамбаеву в спектакле В.М. Юрского «Под небом Италии» предложили одну из главных ролей – американского офицера Боба. Следующая работа коллектива – «Лебединое озеро» — была чрезвычайно ответственной и важной. Махмуд исполнял испанский танец. Однажды за день до спектакля заболел исполнитель роли Ротбара – Злого Гения. Иван Кириллович предложил Махмуду срочно подготовить эту роль.

— Смогу ли я? Времени на подготовку совсем нет, — растерялся юноша. 
— Сможешь. Давай начнём. Ты у нас все можешь.

Весь день они репетировали. Вечером следующего дня, перед спектаклем, все волновались, только сам Махмуд был совершенно спокоен. Он настолько вошел в новую роль, будто играл ее сотни раз. Аплодисментов за этот вечер он заслужил больше, чем когда-либо. После спектакля друзья и коллеги обнимали и поздравляли его. Но Махмуд знал свои слабые стороны и по-настоящему осмысленно и профессионально танцевал эту партию только после нескольких выступлений. Он шел от гениальной музыки П.И. Чайковского, наполняя образ мыслью и драматизмом, стараясь показать подлинное, страшное лицо зла. Победа над злом становилась более убедительной. Эту мысль Махмуд развил в своей трактовке образа Злого Гения и в фильме-спектакле «Лебединое озеро», снятом в 1968 году на студии «Ленфильм». Герой Махмуда погибал под гром аплодисментов. Здесь танцор вместо крыльев, которыми обычно пользовались до него все исполнители, усилил впечатление удивительной пластикой рук.

Уже то, что на роль Злого Гения в фильме-спектакле, Гед участвовала вся труппа прославленного Ленинградского театра оперы и балета имени С.М. Кирова, был приглашен Махмуд Эсамбаев, свидетельствует о признании его лучшим исполнителем этой роли и выдающимся танцором. В прессе о Ротбаре Эсамбаева в киноверсии балета «Лебединое озеро»: «Высокий, сильный, с длинными всемогущими пальцами, гибкий как змея, казалось, он вот-вот соберется с силами, и тогда несдобровать Зигфриду. Высокая техника, необыкновенна одаренность позволили Эсамбаеву с помощью танца, выразительного жеста и мимики достигнуть полного перевоплощения, укрупнить образ Ротбара, сделав его действительно гением темных сил, олицетворением зла, настоящим демоном.

Эсамбаевская трактовка роли пришлась по душе выдающемуся балетмейстеру и постановщику фильма К.М. Сергееву. Фильм «Лебединое озеро» в 1969 году на кинофестивале в Генуе получил приз «Золотая орхидея», а Махмуд был награжден дипломом за лучшее исполнение роли. 

Как и у каждого артиста, у Эсамбаева была заветная мечта – сыграть роль хана Гирея в «Бахчисарайском фонтане». Иван Кириллович начал работать над балетом Б. Асафьева. До Махмуда роль Гирея исполняли многие именитые артисты. Это обязывало его и постановщика искать новое решение образа. Нужно было характер героя, его душу и мысли передать по-эсамбаевски. Всем в театре казалось, что Махмуд для этой роли не подходит – слишком интеллигентен. Разгадку сложного характера Гирея Махмуд начал искать у А.С. Пушкина. Он вновь и вновь перечитывал поэму и либретто. Изучал материалы, документы. Занимался костюмом. Костюм был очень богатый, просто роскошный. Махмуду твердили, что такой пышный наряд ни к чему, он помешает восприятию образа. Но Эсамбаев говорил: «Если перед властелином могучих татарских племен открывались двери любых государств, если он имел гарем самых красивых женщин, то ему, вероятно, при своем мужестве хотелось быть еще и роскошным, ослепительным».

Проникновение в психологию героя позволило создать правдивый и драматичный образ. Известный оперный режиссер В.М. Шахрай писал: «Вот в самом финале появился Гирей – Махмуд Эсамбаев, и сцена оживилась, засветилась искрами актерской выразительности, излучаемой высокоодаренным человеком».

Премьера «Бахчисарайского фонтана» стала событием в культурной жизни города Фрунзе. А образ Гирея в трактовке Эсамбаева останется в истории хореографии одним из ярких образцов актерского перевоплощения.

Зритель видел Махмуда в самых разнообразных, совершенно несовместимых ролях. Когда он станцевал партию злой феи Карабос в балете «Спящая красавица», поставленном заслуженным артистом Грузинской ССР В. Литвиненко, в шутку говорили, что балет надо назвать «Карабос».

За время работы в Киргизском театре оперы и балета Эсамбаев сыграл десятки ролей. Все они, и большие, и эпизодические, дороги артисту, и каждую из них танцор стремился довести до совершенства. Из маленькой, эпизодической роли он мог сделать важную, значимую сцену спектакля. Махмуд стал необходим театру, снискав всеобщую любовь народа. За годы работы в театре он прошел настоящую школу жизни. Образы, созданные им на балетной сцене, помогли определить дальнейший путь артиста. Вспоминая о том, какую роль в его творческой судьбе сыграл балет, Эсамбаев признался: «Я понял, какое огромно е эстетическое содержание заключают в себе балетные спектакли. Я понял, что актер лишь тогда значителен, когда не повторяет чужие, раз и навсегда установленные каноны, а несет в зал свое мировосприятие, свои мысли, свои чувства. Впоследствии этот принцип непосредственного отношения к танцу стал основой моей работы над хореографией народов мира».

В день тридцатилетия Махмуда Эсамбаева друзья, коллеги и деятели искусства республики вручили ему приветственный адрес:
«Дорого Махмуд Эсамбаев!!!
Специальная делегация работников искусства приветствует тебя и поздравляет со славным тридцатилетием! 30 лет назад, 15 июля 1924 года, все мы не подозревали, что на свет родился товарищ и друг нашего театра, балагур, весельчак и замечательный танцор.

Мы говорим «товарищ и друг», потому что ежедневно с 11 часов утра и до 3 часов дня ты с нами на репетиции и с 8 часов вечера до 12 часов ночи ты с нами на спектакле. Мы говорим «балагур и весельчак», потому что ты способен говорить много, весело и остроумно. Замечательный танцор, потому что мы еще не видели, как ты ходишь по земле. Танец стал твоей жизнью, а жизнь твоя стала сплошным танцем.

Тарас Бульба, Гирей, Композитор, Злой Гений – роли и партии, о которых лучшие театроведы и историки напишут много хороших книг.
Люди необъятной нашей земли – от Балтийского моря до Иссык-Куля, от Риги до Карабалтов – склоняют свои головы, услышав стук твоих кастанет. Из 300 тысяч населения города Фрунзе 299 999 человек лично приветствуют тебя, наш общий друг!»

Эсамбаев был желанным артистом в любом городе и селе Киргизии. Его везде знали и принимали как самого дорогого гостя – цветами и аплодисментами. Спустя много лет в телеграмме, направленной Эсамбаеву от имени правительства и народа республики, министр культуры Киргизии писала: «Мы высоко ценим Ваш вклад в развитие киргизского балета. Вы заслуженно удостоены почетного звания народного артиста Киргизской ССР. Вы являетесь одним из видных представителей советской хореографии, блистательным мастером танца, родным, любимым артистом киргизского народа».