24 Дек Танцуй, король, танцуй! — глава из книги
— Махмуд Алисултанович, истинный артист, служит не правительству – людям. Его бог – красота, масштаб – Вселенная. Чеченец по национальности, он легко перешагивал через зримые границы на карте, через незримые – в сознании. Его великое искусство соединяло людей вне зависимости от их крови, веры, образа жизни… Несло Любовь, Красоту, Добро. Иначе, как «королем танца», его не называли. (Советская Россия, 1997, 2 октября)
Когда Махмуду исполнилось пятьдесят лет, в Грозном, а затем и в Москве были устроены пышные торжества, каких не устраивали ни одному члену Политбюро и ни одной самой популярной звезде. В Грозном на юбилей съехались делегации из всех республик Советского Союза, друзья Махмуда, звезды театра и кино, известные в стране люди. Торжества проходили в здании Национального театра. Режиссер вечера, ученик Г.А. Товстоногова Мималт Солцаев наше оригинальное решение. На сцене выстроились рослые красавцы-парни из Государственного ансамбля танца «Вайнах» в костюмах героев Махмуда Эсамбаева. Сам юбиляр, как божество, восседал в специально изготовленном шикарном кресле. Поднимаясь на утопающую в цветах сцену, гости и друзья поздравляли виновника торжества. Было сказано столько лестных слов, что их хватило бы на целую книгу. Но самой большой, давно заслуженной наградой было присвоение Махмуду звания народного артиста СССР, которого удостаивались лучшие из лучших мастеров сцены. Правда, Махмуд уже был народным артистом РСФСР, Киргизской ССР, Чечено-Ингушской, Дагестанской, Северо-Осетинской, Кабардино-Балкарской и Калмыцкой АССР. Ни один деятель искусства, ни до него, ни после, не имел столько званий. Тем не менее стать народным артистом СССР Махмуд, конечно, мечтал и был счастлив. Впечатление от вечера было настолько сильным, что пятидесятилетний артист, до того не бравший в рот вина, не говоря уже о крепких напитках на торжестве, как говорит он сам, «развязал»: выпил бокал шампанского!
Праздник в честь шестидесятилетия Махмуда проходил не менее пышно. В Грозный снова съехалось много гостей, юбиляру были оказаны неслыханные почести. Цветов принесли столько, как будто их собрали со всей республики. Однако самым важным событием не только для Махмуда, но и для всей Чечни стало присуждение артисту звания Героя Социалистического Труда за особо выдающиеся успехи в деле развития хореографического искусства. До Махмуда никто из танцоров не удостаивался такой награды. В своем заключительном слове Эсамбаев обещал еще долго танцевать, и действительно, он продолжал гастролировать еще десять лет. Каждый его концерт вновь и вновь удивлял зрителей молодостью и свежестью таланта.
К шестидесятилетию Махмуда я написал стихотворение, в котором постарался выразить свою любовь к этому человеку, к его великому искусству.
Гордись, Вайнах, своим танцором,
Его таланту поклонись.
На мир он смотрит смелым взором,
Легендой стала его жизнь.
Кто скажет, сколько лет Махмуду, —
Он молод сердцем и душой,
Готовый в каждую минуту
Бросаться в танец, словно в бой.
Он боль людскую взглядом снимет,
Он как глоток живой воды –
И пожалеет, и обнимет
Любого в час его беды.
Легко шагает через годы,
Он – сын любимый и родной
Не только своего народа,
А всей планеты молодой!
Он – стоик в жизни, бог на сцене,
Рожденный среди древних гор.
Боль сердца он рисует в танце,
Ведет о счастье разговор.
Порой он – тайна и загадка,
Порою – прост, как летний град.
О нем нельзя поведать кратко,
Нельзя ни с кем поставить в ряд.
Он личность яркая, как солнце.
Ему как другу равных нет.
При чем года? Он так смеется,
Как не смеются в двадцать лет!
Так дай, Аллах, Махмуду счастья
И сил еще на сотню лет,
Чтобы своею жаркой страстью
Он зажигал весь белый свет!
Горжусь я, что он рядом дышит.
Когда же он глядит в упор,
В его глазах я ясно вижу
Бессмертный свет чеченских гор.
С 1958 по 1992 год Махмуд избирался депутатом Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, затем депутатом Верховного Совета РСФСР и с 1988 по 1992 год депутатом Верховного Совета СССР. Сам он в депутаты никогда не стремился. Махмуд и без этого мог открыть двери к любому высокопоставленному чиновнику, и все его просьбы выполнялись. В Грозном, в других городах, где Эсамбаев гастролировал, люди обращались к нему по разным вопросам, и он никого не оставлял без внимания.
Наверное, все депутаты, избранные вместе с ним, не решили столько проблем своих избирателей, сколько решил один Махмуд. Помнится, мы с ним приехали в село Шали на предвыборную встречу кандидата в депутаты Верховного Совета СССР с избирателями.
— А у вас есть платформа? – задали ему вопрос.
— Платформа на вокзале, а у меня есть имя – Махмуд Эсамбаев, — ответил артист. – Я приехал к вам не просить избрать меня в Верховный Совет. Мне это абсолютно не нужно. Если вам надо, чтобы я был вашим депутатом, голосуйте за меня, не ошибетесь. Я вам ничего не обещаю, потому что все делаю, не обещая. Буду я депутатом или нет – все равно исполню все, что в моих силах. Делать добро людям можно и не будучи депутатом.
То же самое говорил Махмуд, когда его выбирали президентом советской эстрады. Кстати, этот пост оспаривали многие известные в стране артисты, но избрали Эсамбаева, так как знали, что он, не раздавая авансов, сделает гораздо больше других. И вот уже на протяжении многих лет Махмуд является бессменным президентом советской, ставшей впоследствии российской эстрады. Танцор с шестиклассным образованием избран академиком двух академий. Удостоен княжеского титула. Награжден орденом Ленина, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, серебряной медаль Монголии и «Найрамдал» («Дружба») и многими другими орденами и медалями.
Ни один отечественный эстрадный танцор не известен так, как Махмуд Эсамбаев. Его творчество – легенда эстрадного искусства. Цикл «Танцы народов мира» отразил удивительную способность Эсамбаева пластически передавать тончайшие движения души разных наций и народностей. Причем, по свидетельству специалистов, на освоение технических приемов национальной пластики Эсамбаеву требовались считанные дин, тогда как у других танцоров на это уходили годы. Почти сорок лет Эсамбаев держал пальму первенства среди ведущих эстрадных танцоров мира.
Столь долгая жизнь в искусстве объясняется блистательным талантом артиста, огромным трудолюбием и редкой способностью сохранять отличную физическую форму, искрометный темперамент и жизнерадостность.
В фильме чеченского режиссера Илеса Татаева «Танец – жизнь моя», снятом к шестидесятилетию Махмуда Эсамбаева, выдающиеся деятели культуры и искусства оценивают его как феноменальное явление в мировом искусстве танца.
В послевоенные годы, когда киргизское театральное искусство начало свой подъем, — говорит Чингиз Айтматов, писатель, Герой Социалистического Труда, — я помню, как мы, будучи студентами, часто ходили в Киргизский театр оперы и балета. Для нас это было в новинку. Балетное искусство нашего народа только возникало, шло его становление. И вот имя Махмуда Эсамбаева уже привлекло наше внимание, в общем неискушенных, но благодарных зрителей. Никто из нас тогда не предполагал, что в этом высоком, долговязом молодом танцоре в будущем проявятся выдающиеся способности.
Поэтому теперь, когда он стал всемирно известным, всем понятно, что он феномен уникальный в мировом искусстве танца. Теперь все мы очень охотно вспоминаем и гордимся им, Махмудом Эсамбаевым, как питомцем Киргизского театра оперы и балета и считаем его своим собственным сыном».
Легендарная балерина, народная артистка СССР Галина Уланова не скрывала своего восхищения: «Такие люди, как Махмуд Эсамбаев, встречаются даже не знаю во сколько лет, может быть единожды. Он имеет уникальные данные. Он, по существу, так пластичен, так музыкален и так выразителен, и самое замечательное, что он своими силами нашел форму выражения своего искусства, искусства своего народа. Мне кажется, что его танцы, все, что он исполняет, никто другой не смог бы сделать как он. Даже имея физические данные, которые бывают только у считанных людей, и то не всякий артист балета сможет делать то, что удается Махмуду. К тому же он начал заниматься искусством нашего классического балета довольно поздно. Может, это даже и лучше, что он начал в детстве танцевать не в классической школе, может быть, у него тогда много и пропало бы. А так у него осталась народность, народность во всех смыслах этого слова. И это здорово».
«Уланова и Эсамбаев!!! Две великие жизни связали свои дни в одном веке. Начало этому положил 1924 год. Они жили в тот год и еще пока ничего друг о друге не знали. Еще никогда не смотрели друг другу в глаза. Не разговаривали о судьбах. Здесь год-перекресток. Сердце одного гения начло биться в унисон с сердцем другого гения», — восхищался писатель Я. Мазо.
Юрий Григорович, балетмейстер, народный СССР: «Хочу сказать о моем друге Махмуде Эсамбаеве, я его очень люблю его творчество. Знакомы мы очень давно, еще в бытность мою в Ленинграде, когда я был артистом в Кировском театре. Я помню первые
Приезды Махмуда к нам в город, это было чрезвычайно интересно. Я должен сказать, самые уникальные данные у артиста – изумительная фигура. Пожалуй, такой талии, как у Махмуда, я не знаю даже у женщин. Большие выразительные глаза и удивительная пластика актера производили очень сильное впечатление. Каждое выступление Махмуда Эсамбаева на эстраде, каждая его миниатюра – это, я бы сказал, маленький законченный балет. Мы знаем, что Махмуд Эсамбаев очень интересно снялся в фильме «Лебединое Озеро». Роль Ротбарта, которую он интересно и своеобразно интерпретировал на экране, надолго останется в памяти всех любителей балета и кино».
Сергей Михалков, писатель, Герой Социалистического Труда: «Махмуд Эсамбаев принадлежит к людям, которыми гордится не только земля, на которой он родился, вырос, земля, на которой он живет. Махмудом Эсамбаевым гордится весь советский народ. Его имя широко известно за рубежами нашей Родины. Его искусство никого не может оставить равнодушными, оно завораживает и, кажется, даже омолаживает. Махмуд Эсамбаев – это вихрь, добрейший человек. Отличительная черта Махмуда – это его прекрасные духовные качества. Его невозможно не любить».
Семидесятилетие Махмуда отмечалось, как и предыдущие юбилеи, очень торжественно в Грозном и Москве. Это был 1994 год. Провести в Грозном празднество в честь Эсамбаева предложил первый чеченских президент Джохар Дудаев. Обстановка была сложная. Отношения между Москвой и Грозным обострялись с каждым днем. Уже чувствовалось дыхание войны. Мы с Махмудом вылетели из Москвы в Чечню. В аэропорту имени Шейха Мансура нас встретили со всеми почестями. Джохар Дудаев принял Махмуда тепло и радушно. Говорил он мало, больше слушал, иногда задавал вопросы. Махмуда он уважал и его юбилей считал значительным событием в жизни республики.
Желающих попасть в Национальный театр, где проходили торжества, было в десятки раз больше, чем мог вместить зал. В помещение, рассчитанное на восемьсот пятьдесят человек, набилось не меньше двух тысяч. Было много гостей: делегации из соседних республик, друзья Махмуда, и, конечно его поклонники. Выступил Джохар Дудаев. Он подчеркнул заслуги артиста перед чеченским народом. Сказал, что с детства был очарован искусством знаменитого танцора и не перестает удивляться его таланту. Президент подарил Махмуду белого коня, автомобиль, участок земли в центре Грозного и путевку для поездки на отдых. Было много выступлений, подарков, цветов.
Я подарил Махмуду мою любимую картинку – большое полотно с изображением всадника на вздыбленном коне работы художника Акопа Гаспаряна, с которым Махмуд познакомился на гастролях в Будапеште. Акоп пригласил нас с Махмудом к себе в мастерскую и показал работы, которые он сделал по заказу арабских шейхов. Мы бил потрясены увиденным. Перед нами стоял на редкость талантливый художник, кстати, выпускник ленинградской Академии художеств. Несколько дней Махмуд позировал ему.
Портреты Махмуда писали несколько художников. Но самые лучшие из них созданы народным художником АССР Александром Шиловым и венгерским художником Акопом Гаспаряном. Из скульптурных работ наиболее удачны произведения Е.А. Янсон-Манизер, изображающие Махмуда Эсамбаева почти во всех его танцах.
Юбилейный праздник, на котором чеченский народ чествовал своего лучшего сына, продолжался до полуночи. А затем был банкет в президентском дворце, где присутствовали гости, друзья юбиляра и официальные лица. В родном селе Махмуда, Атагах, прошли народные гуляния со скачками, спортивными соревнованиями, танцами. На торжества съехались люди из всех городов и сел республики. Это был поистине всенародный праздник.
Торжества, начатые в Грозном, продолжались в Москве. В концертном зале «Россия» состоялись грандиозные по масштабу и «звездному» составу участников события. Программа «Овация королю танца» собрала вместе именитых эстрадных артистов и видных деятелей культуры России. Массовое шоу, в котором юбиляр танцевал с ведущими солистами Большого театра, вызвало бурю оваций.
Такого яркого зрелища, тем более посвященного семидесятилетию, когда сам виновник торжества столько танцевал, вряд ли довелось видеть кому-нибудь. Кстати, режиссером-постановщиком этого прекрасного праздника был сам Махмуд Эсамбаев. Самыми дорогими для сердца Махмуда были поздравления знаменитой балерины Ольги Лепешинской, выдающегося балетмейстера Юрия Григоровича и многих других. В этом празднестве участвовали также артисты из США, Франции, Японии. В заключительном номере были заняты все участники шоу.
Песню «Виват, король, виват», текст которой был переделан для Махмуда, исполняла очаровательная Тамара Гвердцители. Мелодию подхватил весь зал, отдавая дань восхищения и уважения великому
Артисту за его огромный талант, за служение народу и искусству. Эта песня как бы подытоживала все сделанное Махмудом за долгую творческую жизнь.
Жизнь – театр, Шекспир сказал,
И все мы в нем актеры.
Ты игрой сердца пронзал,
Рождал восторги, споры.
За то, что ты так танцевал,
Народ тебя короновал.
И даже враг твердил порой,
Скрывая страх, что ты король,
Что ты король!
Виват, король, виват!
Покоя ты не знал,
Без пушек, без солдат,
Танцуя, как никто, ты страны покорял.
Виват, король, виват! Виват, король!
Танцуй, король, танцуй! Танцуй, король!
Ты, танцуя, сквозь года
Любовь сполна изведал,
И с тобою навсегда
Золото победы.
Ты наш кумир, ты наш артист.
И вот сейчас твой бенефис.
Для всех гостей один пароль:
Махмуд –наш друг, Махмуд – король!
Махмуд – король!
Виват, король, виват! Виват, король!
Танцуй, король, танцуй! Танцуй, король!
Тебе поют кругом: виват, король!
Как всякий истинно талантливый человек, Махмуд, оставаясь чеченцем по происхождению, по характеру, по духу, является интернационалистом в самом высоком смысле этого слова. Выходить на сцену с любовью – вот его кредо. Он считает, что для артиста, особенно танцующего, не существует границ, он должен любить то, что он делает, и тех, ради кого он это делает. И тогда люди ответят ему взаимностью. Язык танца Эсамбаева одинаково хорошо понимают и на Ямайке, и в его родном селе Старые Атаги.
«Танец могут не понимать только те, — говорит он, — у кого нет глаз … Почему люди ходят на балет? Приходишь в любой театр, в зрительном зале сидит немало толстых людей. И женщин и мужчин …
Они сами не могут танцевать, но в душе они танцуют! Ведь душа каждого человека открыта для танца.
Я никогда не разделял народы. Куда бы я ин приезжал, танцевал как в последний раз. Наверное, поэтому зрители тянулись ко мне».
Годя не изменили Махмуда. Новая общественно-политическая ситуация в стране не заставила его отступить от тех жизненных принципов, которым он следовал всегда. Раньше он часто говорил: «Не русский я, но россиянин», хотя это не всегда чеченцам нравилось. Но ведь Махмуд выступал от имени всего многонационального народа огромной страны, тем самым многократно увеличивая добрую славу чеченцев. Он гордился и сейчас гордится своим званием народного артиста СССР. А политики… Они для него, а не боги. Он и тогда, когда перед партийными чинами все трепетали, не ломал перед ними своей папахи и говорил им в лицо все, что думал. Махмуд и сегодня открыто и прямо говорит об их ошибках, глупостях, безответственности, приведшей страну к краху:
«Советский артист везде принимался блистательно. Над нами был ореол великой страны. Каждый из нас, как мог, изо всех сил старался во всей красе показать миру нашу неповторимую культуру. И конечно, я был счастлив, что нас, советских артистов, признавали во всем мире, уважали. Чуть побаивались… Теперь нас никто не боится и, кстати, уважения к нам тоже нет. Выезжают на гастроли наши артисты цирка, лучшего цирка в мире, — им недоплачивают, обманывают…
Если раньше мы знали, что непобедимы во всем, то теперь мы уязвимы безумно. Вот дети ловят сачками бабочек, мы что те бабочки: нас может поймать любой… Мы становимся рабами… Я бы очень хотел умереть раньше, чем это случится…
Три «бычка» во главе с Ельциным собрались, напились… и решили разделиться. Этот Шушкевич… Кравчук… Ни культуры у них, ни уважения к своему народу… Вот отчего все трагедии идут… Нормальный человек в трезвом уме не может так поступить со своим народом.
Я люблю и Украину, и Белоруссию… Не разделяю ни один народ. Для моей души они неделимы. Ни Киргизия, ни Казахстан, ни Армения… Я народный артист СССР! И никогда не стану другим.
Что сейчас творится? Боже мой!… Какие они отдельные государства?! Если бы не было СССР, тогда еще может быть… Но нет, все захотели стать президентами. А народ – голодный!
Я сейчас живу с трагическим настроением и очень сожалею, что мне 73 года и я уже не увижу радости у моего народ… Сегодня я засыпаю с грустью и просыпаюсь с грустью.. Нет, это не ностальгия по прошлому – это боль за сегодняшний день, за наше унизительное состояние».
«Я сейчас на Кремль смотреть не могу», — говорит Махмуд, считая его олицетворением зла. На склоне лет, увенчанный всемирной славой, великий чародей танца признается:
«Я чеченец. Моя семья была в ссылке… Если бы я начинал новую жизнь, я бы прожил её так же. Со ссылкой, со всем… Имея школьную справку, я сейчас академик двух академий. Почему?
Потому, что я танцевал душу народа. Всего себя отдавал людям. Все, что я имею, пришло ко мне через мой труд».
А потом… Потом началась война между Чечней и Россией, неслыханная по своей жестокости и масштабности. Полумиллионная российская армия всей своей мощью обрушилась на маленькую Чечню. Разрушила города и сёла. С первых дней войны Махмуд пытался докричаться до мирового сообщества. Но мир был глух и нем.
Я иду по когда-то красивейшему проспекту Грозного, по которому так любил гулять Махмуд. От проспекта осталось только воспоминание. Он весь в рытвинах, ухабах и колдобинах, разворочен гусеницами танков, бомбежками. Грозный в развалинах. Снесены целые кварталы. Даже трудно сориентироваться, где какое здание стояло. Погода хмурая, сонная, навевающая грусть. На месте здания Государственной филармонии, где работал и танцевал Махмуд и выступали многие звезды эстрады и кино, сейчас пустырь, обнесенный железным забором. Все, построенное людьми на протяжении долгих лет, разрушено в руины. Здесь побывали варвары двадцатого века. Разрушены и сожжены музеи, храмы. Сожжен Музей-квартира Махмуда Эсамбаева, с уникальными костюмами, с бесценными подарками, что дарили ему всю жизнь. Разграбили и разворовали уникальные картины – полотна великих мастеров прошлого. Уничтожили эскизы всех танцев, афиши, плакаты, программы, собиравшиеся в течение пятидесяти лет. Сожжены бесценные старинные книги и экспонаты, являвшиеся гордостью и достоянием не только Махмуда Эсамбаева, но и всего чеченского народа.
Вспоминаю наш разговор с Махмудом перед поездкой в Грозный. На мое предложение поехать со мной он сказал: «Я никогда больше туда не поеду – не смогу видеть все, что там натворили. Не выдержу.
Приезжая всякий раз с гастролей, я ходил по городу и любовался каждым вновь построенным домом. Сам помогал строить и аэропорт, и театр, и здание Республиканского комитета. Теперь все это разрушено. Нет, не смогу, я сразу же упаду и умру». Махмуд заплакал, вытирая свои усталые, добрые глаза. «Только вот еще бы раз хотел увидеть мои тополя. Но, видно, этому не суждено сбыться», — добавил он.
Я должен был навестить эти тополя. Село Атаги. Здесь родился Махмуд, здесь прошло его детство. Еще издали я увидел высокие тополя, посаженные им у своего дома, на берегу небольшой речушки. На душе у меня стало легче. Деревья, горделиво глядели ввысь, стояли, почти упираясь в небо. Уцелели. Значит, жизнь продолжается.
«Махмуд! Будем жить! – произнес я про себя и от души пожелал другу: — Пусть не оскудеет то удивительное добро, что живет в твоем сердце, сердце Великого Чеченца. Живи столько лет, сколько завитков на твоей знаменитой каракулевой папахе».